23 мая 2016 года завершилось громкое дело, рассматриваемое в Верховном суде Республики Горный Алтай. О ходе процесса информировали средства массовой информации и новостные сайты страны. К примеру: https://lenta.ru/news/2016/05/23/kid/ , http://www.gazeta.ru/social/news/2016/05/23/n_8667515.shtml
Суд оправдал подсудимых, основываясь на единогласном вердикте присяхных за остутствием события преступления.
В защите главного врача республиканского перинатального центра принимал участие адвокат бюро - Ширяев Ланила Сергеевич. Приводим фрагменты из вступительного слова защитников и выступления в прениях:
Председательствующий предоставляет право стороне защиты Демчука А.В. высказать согласованную с подсудимым позицию по предъявленному обвинению.
Защитник Ковалев В.С.: При той редакции, которая сейчас была оглашена государственным обвинителем, действительно можно подумать, что усматривается состав преступления. Я участвовал в деле с самого первого дня. По моему мнению, ? из тех обстоятельств, о которых говорит сторона обвинения, не доказаны и не нашли своего подтверждения в ходе предварительного расследования. Это преступление является придуманным!
Защитник Ширяев Д.С.: Уважаемый присяжные заседатели! Во-первых, поддерживаю моего коллегу. Но хотелось бы сказать следующее. Поймите, что данное уголовное дело является неординарным. Здесь рассматривается не кража шапки и даже не «обычное» убийство. В данном случае рассматривается личная, семейная трагедия Демчука А.В., у которого в результате преждевременных родов не появилась на свет долгожданная внучка, долгожданная и сыном, и снохой, и самим Анатолием Владимировичем. Это должна была быть первая внучка, которую они все очень ждали, к рождению которой готовились. Внезапное стечение роковых обстоятельств - преждевременных родов снохи, которые они не смогли предусмотреть, предотвратить. Все в семье врачи. Демчук А.В. – главный врач «Перинатального центра», но данные роковые обстоятельства предотвратить не смогли, хотя и приняли все меры для того, чтобы этого несчастья не случилось. Когда вы будете рассматривать это дело, то поймите, что это, прежде всего, не государственное дело, а личная, семейная трагедия. Полагаю, что данной ситуации неправомерно воспользовались правоохранительные органы и возбудили уголовное дело, которое вы сейчас будите рассматривать.
Председательствующим выносится замечание защитнику Ширяеву Д.С. и разъясняется, что стороны в присутствии присяжных заседателей не вправе высказывать какие-либо доводы и предположения относительно законности предварительного расследования по делу, а также напоминает участникам процесса о допустимости высказываний в присутствии присяжных заседателей только по фактическим обстоятельствам уголовного дела. Защитник Ширяев Д.С.: Если присяжные заседатели примут решение о невиновности наших подзащитных, то получается, что данное уголовное дело является незаконно возбужденным. Это наше мнение, которое естественно мы будем доказывать. При этом о незаконных методах следствия в присутствии присяжных заседателей я не говорю. Мы – сторона защиты, не обязаны доказывать невиновность наших подзащитных. Прошу вас принять это как постулат, аксиому. Мы можем подвергнуть сомнению те доказательства, которые вам представит сторона обвинения. Вы будете должны согласно закону и согласно Конституции РФ, если вы посчитаете, что сомнения, которые мы высказываем относительно представленных доказательств, обоснованы, то вы должны будете принять решение в пользу защиты, в пользу подсудимых. Прошу вас обратить пристальное внимание на те моменты, когда мы будем говорить о каких-то доказательствах, которые на наш взгляд являются сомнительными, что они не доказаны, что вызывают каким-то образом сомнения в виновности наших подзащитных. Прошу это понять, и с этой аксиомой, с этим постулатом работать, что мы, в отличие от государственного обвинителя, не обязаны доказывать невиновность наших подзащитных. Мы можем и в наших силах только подвергнуть сомнению те доказательства, которые будут представлены.
Слово в прениях предоставляется защитнику Ширяеву Д.С. Защитник Ширяев Д.С.: Уважаемые присяжные заседатели! Я начну с эмоциональной оценки специфики нашей работы. Конечно, всегда обдумываешь свою работу, участие в деле. Тем более это дело неординарное. За более чем 20 лет работы мне никогда не приходилось сталкиваться с обвинением в умышленном убийстве врачом, дедушкой новорожденной внучки. Обдумывая это дело, ловил себя на мысли, что мне бывает стыдно за свою профессию, за свою специальность. Но совсем не потому, как вчера обмолвилась государственный обвинитель, что мы за деньги готовы на всё, на любые слова, на любые действия, а совсем наоборот. Скажу Вам откровенно, стыдно за то, что мы - адвокаты, являемся частью нашей правоохранительной системы, судебной системы. Потому как порой эта система обходится с нашими согражданами несправедливо, а подчас - незаконно, ставя в зависимость от каких-либо ведомственных выгод судьбу человека, подвергая его фактически незаслуженным репрессиям. Однако то, что мы в силу своей профессии обязаны помогать таким людям, борясь с несправедливостью и беззаконием, оправдывает существование и адвокатов, и то, что мы являемся частью этой системы, которая ставит адвокатов в противовес обвинению, и мы пытаемся доказать, что незаслуженно обвиненный человек несправедливо подвергнут уголовному преследованию.
Это заставляет меня верить в то, что юридический термин «защитник» в отношении адвокатов используется более чем оправданно, и я действительно осознаю важность и принимаю нелегкую ответственность за возложенную Конституцией РФ миссию по защите невиновных от несправедливого обвинения государства. Данное дело, возбужденное в отношении Демчука Анатолия Владимировича, главного врача «Перинатального центра» Республики Алтай - один из наиболее ярких примеров того, как может государство подвергнуть человека гонению, обвинив его в совершении особо тяжкого преступления. Более того, используя в качестве повода к такому гонению, ужасную семейную трагедию.
Сын Анатолия Владимировича – Константин, потерял долгожданного ребенка, а сам Демчук Анатолий Владимирович – долгожданную внучку. Вместо радостного, праздничного события – рождения внучки, девочки, которую, как сам говорил Анатолий Владимирович, он очень ждал. Именно появление девочки в семье, так как долгое время рождались только сыновья, и вместо этого события внезапное ухудшение прогноза по благоприятным родам у Ольги Демчук – снохи Анатолия Владимировича, несмотря на всю возможную помощь по продлению беременности – внезапные, неожиданные роды. Когда Демчук Ольга поступила 02 марта 2016 года в «Перинатальный центр» Демчук А.В. узнал от коллег о предполагаемом весе плода по данным УЗИ. Да, мы вынуждены повторяться в своих выступлениях, но данные обстоятельства – это краеугольный камень обвинения и нашей защиты. Вчера обвинение несколько раз говорило о том, что у Демчук О.В. родился жизнеспособный ребенок, чтобы вы, видимо, как-то зафиксировали это у себя. Также говорилось о том, что еще до рождения ребенка уже возник умысел на убийство ребенка. Но о предполагаемом весе плода у нас имеются только данные по УЗИ на тот момент. По этим данным (это показывали и свидетели) ребенок не был жизнеспособным, т.е. 300-400 гр. по приказу, который несколько раз озвучивался в судебном заседании, этот ребенок не был жизнеспособным. Трагическая потеря, которую никто не ждал, и от внезапности произошедшего.
Представляете, всё шло хорошо, сноха забеременела, беременность протекала хорошо, никаких причин для беспокойства не было, она приезжает на плановый осмотр, и вдруг такая трагедия, т.е. 300-400 гр., понятно, что это выкидыш, это смерть плода. Я думаю, вся семья Анатолия Владимировича находилась в шоке. Усугубилось всё еще тем, что, подслушав телефонные переговоры Демчука А.В., прослушку которых оперативные сотрудники правоохранительных органов вели еще с февраля месяца, наша система заинтересовалась Демчуком А.В. и решила фактически использовать данную трагедию для создания громкого дела, за которое Следственный комитет по Республике Алтай, наверное, рассчитывал на какие-либо поощрения. Я согласен со своим коллегой – Ковалевым В.С., что создай только прецедент, и пойдут такие дела по всем республикам и областям. Не зря следователь Отмахова нам, адвокатам, призналась, что копирует это дело для учебного пособия. И правильно коллега говорит, что по остальным выкидышам такие дела будут использоваться, как учебное пособие. И, наверное, такие громкие дела в дальнейшем будут, если вы решите вынести обвинительный вердикт. Хотелось бы отметить, к чему привело это стремление правоохранителей. На записи с видеокамер мы видели Демчука А.В. энергичным, бодрым руководителем, и вот год спустя….
Даже речь свою не может стоя сказать, потому что эта ситуация, которая уже почти год длиться, его, наверное, доконает. Прежде, чем я приступлю к оценке обвинения и представленных доказательств, мне хотелось бы напомнить вам, уважаемые присяжные заседатели, о принципе уголовного судопроизводства, что ни одно из доказательств не имеет заранее установленной силы, чем другие доказательства, и все доказательства оцениваются вами по своему внутреннему убеждению, в совокупности, руководствуясь при этом законом и совестью. То есть, если сравнивать различные доказательства, показания свидетелей, экспертизы, если одно другому будет противоречить в каких-то моментах, то нельзя делать вывод, например, в пользу экспертизы, только потому, что она составлено доктором наук, человеком грамотным, осведомленным, что она научно обоснована. Вы должны оценивать доказательства в совокупности, как нам говорит Уголовно-процессуальный кодекс РФ, по своему собственному, внутреннему убеждению, руководствуясь при этом законом и совестью. Вы можете и должны подвергнуть сомнению и результаты экспертизы, в том числе, если посчитаете, что они противоречат здравому смыслу, показаниям свидетелей, иным доказательствам. Эксперты тоже люди, и они могут ошибаться, неправильно установив обстоятельства, имеющие значение для дела, либо просто ошибиться в своих выводах, но надеюсь, что ошибиться ненамеренно. Я искренне считаю, уважаемые присяжные заседатели, что Демчук А.В. невиновен. Я полностью в этом уверен, после того, как вместе с вами мы исследовали данное дело в суде, выслушали показания свидетелей, подсудимых, которых мы защищаем, оценили иные доказательства. Я надеюсь, как и мои коллеги, которые также считают, что наши подзащитные невиновны, что и вы можете разделить с нами эту уверенность. Я полагаю, что все изложенное обвинение о преступных действиях Демчука А.В. – это ложь. Я, как и мой коллега, анализировал обвинение, которое было предъявлено и которое государственный обвинитель должен был доказать. Вы выслушали эти фразы, формулировки обвинения и видите, как они звучат.
Вот, смотрите, как звучит обвинение: «02 марта 2015 г. Демчук А.В. …. принял решение в случае рождения Демчук О.В. ребенка на сроке беременности менее 30 недель, умышленно причинить смерть новорожденному, о чем в период времени со 02 марта 2015 года по 08 марта 2015 года поставил в известность Завражневу, Лемешко и Медникову». Я думаю, мы все здесь верим, что никогда у Демчука А.В. даже мыслей не было об убийстве внучки. Это подтвердили нам свидетели, которых Демчук А.В., по версии обвинения, посвятил в свои замыслы, в том числе и «осведомленные» Завражнева, Лемешко и Медникова. Они пояснили, что никакого осведомления о том, что Демчук А.В. собирается организовать убийство, не было. Понятно, что новость о том, что преждевременные роды практически невозможно предотвратить, стало для Демчука А.В. шоком, трагедией. В каком состоянии он находился? Он понимал, что при весе 300-400 гр. – это неизбежная смерть ребенка, никаких способов при таких родах выходить ребенка нет и не было. О предполагаемом весе ребенка ему как раз сообщили Завражнева на совещании с Лемешко и Медниковой. Однако как раз там, на совещании было фактически принято решение не об умерщвлении ребенка, а, наоборот, о сохранении беременности настолько, насколько это возможно, а, соответственно, и о сохранении жизни ребенка. Об этом говорят и свидетели, что было принято решение о сохранении беременности. Демчук А.В. говорило, что каждый день беременности в этом состоянии повышает шансы на выживание ребенка, повышает шансы на рождение ребенка не только здоровым, но, по крайней мере, живым. Поэтому было сделано всё возможное для того, чтобы сохранить беременность. А разговоры, которые велись о том, что в случае рождения при этих обстоятельствах, при весе ребенка 300-400 гр., касались того, какие могут быть последствия. Эти разговоры велись только на основании тех данных, которые были известны на 02 марта 2015 года. Еще раз повторю, что на тот момент (02 марта 2015 года) были данные только о том, что это действительно выкидыш по всем критериям и приказа, которые были озвучены в судебном заседании. Все свидетели, которые были допрошены, говорили, что Демчук А.В. был в отчаянии, но они пытались его успокоить, говорили, что всё еще может быть хорошо, что ребенок может родиться живым. Даже если и обсуждалось, что делать, если ребенок родится с весом 300-400 гр., то обсуждались эти действия в соответствии с приказом от 2011 года. Данный приказ был принят в 2011 году. До принятия этого приказа были другие критерии живорождения: весом от 1 кг. и выше. Вы понимаете, что сразу опустить планку живорождения до 500 гр., при этом ситуация нашим здравоохранением с 2011 года мало изменилась, не говоря уже о Республике Алтай. Готова ли была наша страна, когда вступала в эту систему Всемирной организации здравоохранения оказывать помощь таким детям? Председательствующий: Защитник Ширяев Д.С., останавливаю Ваше выступление. В суде с участием коллегии присяжных заседателей Вы должны касаться только фактических обстоятельств, которые были исследованы.
Защитник Ширяев Д.С. продолжает: Я не говорю о том, что закон является незаконным. Я говорю о том, что мы не готовы исполнить закон, который был принят. Даже не то, чтобы исполнить, а то, что ситуация не изменилась, и дети как рождались фактически нежизнеспособными с весом до 750 гр., так они и рождаются. Каких-либо кардинальных изменений в здравоохранении и способов оказания помощи таким детям, от 500 до 700 гр., не произошло и не появилось. Как дети умирали, так и продолжают умирать. И ничего с этим не поделаешь, и никакой приказ не заставит изменить выживаемость детей с таким весом. Нам называли статистику, что за время действия этого приказа в Республике Алтай выжил только один ребенок с весом менее 750 гр., который является глубоким инвалидом, остальные дети умирали. Председательствующий: Делаю Вам замечание. У данных детей, о которых Вы сейчас говорите, были другие причины смерти, которые к рассматриваемому уголовному делу отношения не имеют. В суде с участием коллегии присяжных заседателей Вы должны касаться фактических обстоятельств, которые были исследованы. Уважаемые присяжные заседатели! Прошу не обращать внимание на сказанное защитником. Защитник Ширяев Д.С.: Я не говорю о каких-то процессуальных моментах. Председательствующий: Вы говорите об обстоятельствах, которые находятся за пределами судебного следствия и не имеют отношения к обстоятельствам рассматриваемого уголовного дела. Защитник Ширяев Д.С.: Я же не предлагаю рассматривать данные случаи в суде. Мы задавали эти вопросы свидетелям, которые давали пояснения. Всё это было в присутствии присяжных заседателей. Председательствующий: Вам было сделано замечание, прошу не выходить за рамки фактических обстоятельств дела. Защитник Ширяев Д.С. продолжает: Опять вернемся к этому приказу. Не все страны присоединились к этому приказу, например, Англии и Японии, которые никак нельзя отнести к странам с плохим здравоохранением. Там уровень здравоохранения гораздо выше, чем у нас, и, как в Древней Спарте, там не сбрасывают младенцев-уродов со скалы, а, наоборот, способствуют его развитию. О чём это нам говорит? Я еще раз скажу, что какой бы не был приказ, какие бы не были критерии, но этот приказ не прочитаешь ребенку, который родился с весом менее 750 гр., и не скажешь, что он в соответствии с этим приказом должен выжить. Такие дети не выживают. Вчера нам государственный обвинитель настойчиво внушала, говорила несколько раз, что ребенок, который родился у Демчук А.В., он обязательно должен был жить, что никаких патологий не было. Председательствующий: Государственный обвинитель делала выводы, опираясь на экспертизу. Защитник Ширяев Д.С.: Но патологий не было для ребенка, который находится в утробе матери, весом 700 гр. Нахождение в утробе матери ребенка без патологий позволяет ему родиться здоровым при нормальном весе, при нормальном сроке беременности. Когда рождается ребенок с такой массой, как ребенок Демчук А.В., на таком сроке, данная ситуация сама по себе означает, что это глубокая патология рождения. Такие дети умирают не от конкретной причины (нарушение жизнедеятельности и работы сердца, легких и т.д.), они умирают из-за глубокой недоношенности, т.е. у них не развиты ни сосуды, ни сердце, ни желудок, ни кишечник, у них нет работоспособных органов. И любой врач вам это подтвердит, кроме нашего патологоанатома Парилова. Любой врач, который сталкивался с такой ситуацией, скажет вам, что даже при небольшом шансе, что ребенок выживет, он не будет здоровым ребёнком, именно при весе до 750 гр. Сосуды глаз не сформированы, сосуды ушей не сформированы. Такие дети остаются слепыми и глухими. Мне непонятно, откуда взялась уверенность государственного обвинителя, которая неоднократно вам говорит, что ребенок родился жизнеспособным и жил бы дальше. Я считаю, что это всё-таки предположения, которые никак не подтверждаются. Также считаю, что являются ложными следующие утверждения обвинения, что Демчук А.В., замышляя убийство, «знал, что любые его указания безоговорочно исполняются работниками Учреждения, решил привлечь к совершению преступления третьих лиц из числа подчиненного ему медицинского персонала, которым он отвел роль исполнитель и в целях успешного достижения преступного результата лично осуществлять руководство их действиями». Где доказательства? Мы знаем, что никакого руководства преступными действиями сотрудников Демчук А.В. не выполнял. Обвинение не представило нам ни одного примера и ни одного повода, по которому указания Демчука А.В. исполняются безоговорочно. Нет ни одного мотива, по которому сотрудники должны были бы исполнять преступные указания Демчука А.В. Не было ни одного увольнения врачей за неисполнение приказов Демчука А.В., не было ни одного лишения премий по указанию Демчука А.В., тем более в отношении врачей. Кроме этого, мы подробно разбирали эту систему, и не один Демчук А.В. принимает решение, кого лишать или не лишать премии. Это всё решается коллегиально. Зато очень часто от государственного обвинителя слышим слова голословно. Утверждение Демчука о том, что он никаких преступных указаний, подлежащих беспрекословному исполнению, не давал, является правдой. Если бы Демчук был бы авторитарным руководителем, самодуром, мы об этом непременно бы услышали от свидетелей, нашли бы отражения действия Демчука в приказах, увольнениях и т.д. Следствие смогло бы представить такие доказательства, если бы это на самом деле так и было. Были бы выговоры, были бы увольнения, денежные лишения сотрудников, мы бы об этом услышали, потому что авторитарных, жёстких руководителей никто не любит, нам бы сотрудники с удовольствием рассказывали о том, что действительно они терпели какие-то неприятности со стороны Демчука А.В. Председательствующий: Стороны, напоминаю вам и присяжным заседателям, что в присутствии присяжных заседателях данные о личности подсудимых не исследуются, поскольку не влияют на доказанность или недоказанность их вины. Защитник Ширяев Д.С.: Ваша честь! Это не данные о личности, это не характеризующий материал, это доказательство того, что исполняли ли бы сотрудники приказы, тем более незаконные приказы Демчука А.В. Председательствующий: Эти данные относятся к характеризующему материалу, поэтому не могут быть озвучены в присутствии присяжных заседателей. Делаю Вам замечание.
Защитник Ширяев Д.С. продолжает: Ни одного доказательства того, что сотрудники беспрекословно исполняли бы незаконные указания Демчука А.В., следствие нам не представило. Данное утверждение обвинения является ложным, необоснованным, это вымысел обвинения. Те же слова обвинения касаются и Каташева: «Демчук, зная, что его подчиненный Каташев беспрекословно исполняет все его указания, отдал ему устное распоряжение, а Каташев, с целью сохранения своего рабочего места и возможности дальнейшего карьерного роста вступил с Демчуком в предварительный сговор на совершение убийства». Данное утверждение также является ложным и необоснованным. Мы также знаем, что Каташев объективно не боялся ни за сохранение своего рабочего места, ни за свой карьерный рост, так как, напротив, Демчук переживал за то, что Каташев уволится, и его возможности, как специалиста, уже выше, чем может предложить «Перинатальный центр» в Горно-Алтайске, что он готов выполнять функции на федеральном уровне. Это, по сути, Каташев мог угрожать Демчуку тем, что он уволится. Считаю, что это Демчук А.В. воспринял бы такую угрозу серьезно, потому что он дорожил этим специалистом, другого специалиста такого уровня у него не было. Далее, утверждение, что Демчук не менее двух раз приходил и контролировал действия Каташева. На представленной обвинением видеозаписи мы видели Демчука один раз в палате реанимационного отделения, и это было до появления там Каташева, 2-минутно совещание с Садаковой, потом где-то якобы встреча с Каташевым. Но таким образом убийство не контролируется. Вот, на мой взгляд, что на самом деле произошло: неожиданная угроза прерывания беременности у Демчук Ольги 02 марта. Все надежды были связаны с тем, что удастся как можно дольше сохранить беременность. Все понимали, что каждый день беременности повышает шансы на рождение ребёнка живым и здоровым. Как уже отмечалось, для этого всё было сделано: назначено всё необходимое лечение, что ещё повышало шансы на рождение ребёнка здоровым, отдельная палата, биотуалет, т.е. сделано всё, что было в силах Демчука А.В., как главного врача «Перинатального центра», который предоставил особые условия для своей снохи. Все надежды и усилия были направлены на то, чтобы как можно дольше сохранить эту беременность. То, что 08 марта 2015 года произошли роды, было неожиданностью. Демчук Ольга нам поясняла, что день 08 марта ничем особенным от предыдущих дней не отличался. У неё были проблемы со стулом и ранее. Она сказала об этом санитарке. Почему Лемешко приняла решение проводить роды и вскрывать пузырь? Мы об этом не знаем. К сожалению, следствием эта ситуация не анализировалась, и мы не можем оценить эту ситуацию с профессиональной точки зрения. Было ли это вызвано какой-то необходимостью? Но ситуация с необходимостью родов в данной ситуации под большим сомнением. При этом (это к вопросу о руководстве Демчуком всеми действиями) ни его мнения, ни мнения остальных Демчуков о необходимости срочных родов никто и не спрашивал. Получается, что Демчук А.В. ничего не контролировал, всё произошло без его участия. Его уведомила только по факту уже происшедших родов Садакова. При этом Демчук А.В. сегодня пояснил о том, что плодный пузырь не лопнул сам, а Лешко его вскрыла, ему стало известно только на следствии. Это сразу поставило вопрос, а почему она это сделала. Данный вопрос остается неразрешенным. Почему он важен? Потому что цепь таких событий, последовательность, которая сложилась на фоне этого шока, неожиданности, отсутствия контроля со стороны главного врача. Лемешко решает проводить роды, отделяет плаценту вручную, хотя для этого есть определенные показатели. Но медицинской ситуации, срочной необходимости для того, чтобы вскрывать пузырь, не было. Далее, почему Лемешко не оформила историю родов, а оформила, как выкидыш? Хотя к тому моменту уже был известен вес ребенка, 700 гр., и что он родился живым. Лемешко неоднократно говорила, что сделала это по своей собственной инициативе. Попытки обвинения сказать о том, что об этом Лемешко попросил Демчук А.В., опять ничем не подтверждаются. Как дальше развиваются события? Лемешко оформляет, как выкидыш. Что делает Садакова? Не имея никаких документов, что это – живорожденный ребенок, Садакова, в свою очередь, не делает ничего, чтобы как-то исправить эту ситуацию, завести историю новорожденного и назначить необходимое лечение, провести реанимационные мероприятия, т.е. у неё есть информация от Лемешко, что это выкидыш. Соответственно, что делает Садакова? Только помещает его в кувез, не назначив при этом никаких мероприятий, хотя обязана была это сделать. Получается, действительно у Каташева, который пришёл на дежурство, имелся неоформленный ребенок. Никаких данных о весе, росте, сроке гестации Каташева не получил и принял то решение, о котором он нам говорил. Он решает, что это выкидыш, потому что нет никаких документов, а они должны быть. Он прекрасно об этом знает, он – опытный врач, отличный специалист. И суть в том, что Демчук А.В. всё это не контролирует.
Вся эта ситуация сложилась из-за шока, из-за неожиданности, из-за всех этих последовательных ошибок персонала (уверен, что неумышленных), которые привели к такому результату, который мы сейчас имеем. Уважаемые присяжные заседатели, я глубоко уверен, что если бы Лемешко оформила ребенка, как живорожденного, то не было бы этого дела. И всё было бы сделано автоматически правильно, т.е. Лемешко оформляет ребенка, как живорожденного, Садакова делает все необходимые назначения, измерения (вес, рост), приходит Каташев, у которого имеются все исходные данные, и он контролирует дальнейшую ситуацию. Тогда причём здесь Демчук А.В.? Его не обвиняют в том, что не контролировал ситуацию, а, наоборот, обвинение утверждает, что именно он всё это задумал. Но этого как раз и не было. Если бы 02 марта 2015 года были бы данные о том, что ребенок весом 700 гр., то была бы другая ситуация, и не обсуждались бы тогда вопросы с выкидышем. Какие бы действия тогда наметили? Ну, делайте всё, как нужно, делайте, как полагается, никакого дополнительного контроля здесь не надо. Возможно, были бы применены более дорогие лекарства, более современную технику. И всё. Но был вес 300-400 гр., это и не обсуждалось. У них был выкидыш. А когда родился ребенок с весом 700 гр., никто не знал, не понимал, что с ним делать. Вот что получилось. Считаю, что во всём произошедшем, конечно, не в умышленном убийстве, но ошибки у Лемешко были. Я не буду более подробно останавливаться на показаниях свидетелей. Вчера неоднократно государственный обвинитель ссылался на телефонные переговоры, уже после произошедшего, и был приведен такой довод, что Демчук А.В. и Каташев А.Н. испугались, что проводится расследование, вызываются сотрудники «Перинатального центра». Уважаемые присяжные заседатели! А кто не испугается в нашем государстве, что против тебя заведено уголовное дело? Даже если ты не виноват, и ты об этом знаешь, то всё равно испугаешься, потому что не знаешь, как поступит с тобой правоохранительная система. Как говорил государственный обвинитель, что человек, который невиноват, абсолютно спокоен, но нет, это не так. Представьте, что против вас возбуждено уголовное дело. Вы знаете, что вы – невиноваты. И вы не будете волноваться? Сомневаюсь. Я думаю, что и представитель государственного обвинения, если узнает, что против неё возбуждено уголовное дело, но она знает, что невиновата, тоже будет волноваться, и звонки будут такие же о том, что происходит, почему это происходит, кого и куда вызывают. А это вменяется, как доказательство вины, что было волнение, была суета, был какой-то обмен информацией. Это не преступление, это нормальная реакция нормального человека в нашем государстве! Теперь о других доказательствах. Почему мы говорим о коробочках, об экспертизах, о родовой опухоли, называя её кефалогематомой. Прежде нас всех конечно интересует вопрос, а был ли на экспертизы представлен именно труп ребенка Демчук Ольги? Был ли изъят именно тот труп девочки Демчук, которая умела 08 марта 2015 года? У нас есть очень большие сомнения в этом. Как вам стало известно, были разные коробочки. А кому придёт в голову, вытаскивать труп ребенка, перекладывать его из одной коробочки в другую? Зачем? Кто в здравом уме будет всё это делать? Мы исходим из того, что та коробка, которая представлена нам в качестве вещественного доказательства, и содержала тот труп, который был представлен на экспертизу. По мнению обвинения, это труп новорожденной девочки Демчук О.В. Но коробочка-то другая! Зачем медсестрам врать? У них какие есть коробки, о них они и говорили. Коробок «памперс» у них никогда не было. По поводу показаний свидетеля Миненко. Нельзя говорить о том, что человек врёт, только исходя из того, что он где-то изменил показания. Ситуация с коробками нам стала известна только в судебном заседании, потому что на следствии этому внимание не уделялось, никто специально вопросов о коробках не задавал. Мы даже о таких сомнениях не знали, а когда эти сомнения возникли в суде, мы стали спрашивать. И то, что Миненко не была готова при первоначальном допросе в суде сказать, какая именно была коробка, значит, была не готова. У человека память избирательная, что-то потом вспоминается, что-то забывается. После судебного заседания Миненко вспомнила, когда уносила эту коробку, и с чем была эта коробка. Данный свидетель пояснила, что коробку «памперс» увозила ранее, с другим трупом, который был еще до рождения ребенка у Демчук О.В. Зачем надо было перекладывать из одной коробки в другую? Получается, что это не труп ребенка Демчук А.В., а труп другой девочки. Согласно справке она была, был выкидыш мертворождённой девочки. То, что там 22-23 недели, то это не доказательство. Нельзя определить 22 недели или 25 недель. Никто этого не сделает, потому что и трупы уже разложились, и в 22 недели ребенок может быть 700-800 гр., а в 25 недель может родиться ребенок с весом 400 гр. Этого определить нельзя. По клеткам определить тоже нельзя, потому что срок гестации по клеткам не установишь. Как говорил свидетель Гувернат об изъятии коробки? Он пояснил, что пришли два оперативных сотрудника, искали, но не нашли. Потом он вспомнил, что в комнате с бытовыми отходами есть коробка. Он её принес, так и нашли. Уважаемые присяжные заседатели! Существует Уголовно-процессуальный кодекс РФ, где подробно содержится процедура всех процессуально-значимых действий. Для чего это делается? В том числе для того, чтобы не было сомнений в чистоте и качестве доказательства. Если найдено какое-то доказательство, то оно должно быть зафиксировано определенным образом. Председательствующий: По данному делу проводился осмотр морга, а не обыск. Это разные вещи. Защитник Ширяев Д.С.: Я это прекрасно знаю. Я говорю, что есть обыск, который проводится по постановлению следователя, а изъятые предметы предъявляются понятым, предметы упаковываются и подписываются лицами, участвующими в обыске. Для чего это? Чтобы зафиксировать, где, как и какой предмет был изъят. В нашем случае обыска просто не было, и мы с вами не можем знать, как, где, откуда взялась коробка в морге с надписью «памперс», помещал ли в неё при изъятии труп кто-либо, кто перевязывал бирку с надписью «Демчук» поверх пеленок. Вообще, мы не знаем обстоятельств изъятия трупа из помещения морга. Но дело не в том, что здесь какие-то процессуальные нарушения, а в том, что просто этого нет. Поэтому если бы был обыск, то было понятно, откуда взялась эта коробка. Председательствующий: Защитник Ширяев Д.С., вынуждена остановить Ваше выступление, поскольку присяжные заседатели не являются юристами. Уважаемые присяжные заседатели! Разъясняю вам, что вещественные доказательства могут изыматься органами предварительного следствия как в ходе обыска, так и в ходе осмотра места происшествия. По данному уголовному делу проводился осмотр места происшествия – морга, вследствие чего и была изъята коробка с трупом младенца. Защитник Ширяев Д.С. продолжает: Я говорю о том, что осмотр вторичен, коробку-то уже нашли, но нет описания того события, как искали эту коробку, поэтому мы не знаем, откуда взялась коробка, как она там оказалась, чей там труп, почему бирка не лежит, как говорили медсестры, а перевязана. Нам об этом ничего не известно. Обвинение говорит, что принадлежность трупа Демчук установлена генетической экспертизой. Действительно эта экспертиза проводилась Следственным комитетом. Как вы знаете, Следственный комитет – это не экспертная организация, но там есть своё подразделение, которое занимается в целях и интересах следствия различными исследованиями. Эта экспертиза была проведена специалистом Следственного комитета. Вы думаете, что нет других, независимых организаций? Они есть! Тогда почему именно там? Председательствующий: Данный вопрос является процессуальным, он обсуждался на стадии судебного следствия в отсутствие присяжных заседателей в рамках разрешения ходатайства о допустимости данной экспертизы в качестве доказательства по уголовному делу. Защитник Ширяев Д.С.: Это непроцессуальный вопрос. Просто есть много организаций и у следователя был выбор. Председательствующий: Закон наделяет следователя правом самостоятельно определять экспертное учреждение. Защитник Ширяев Д.С.: Правильно, следователь сам определяет, где ему лучше провести экспертизу в интересах следствия. Председательствующий: Делаю Вам замечание за нарушение ч.2 ст.336 УПК РФ. Защитник Ширяев Д.С. продолжает: По образцам. Не зря мы всё-таки полностью зачитывали эту экспертизу, она допустима, и весь ход исследования нам известен. Вот, смотрите (защитник Ширяев Д.С. при анализе генотипоскопической экспертизы для демонстрации перед присяжными заседателями использует одноразовые пластиковые стаканы). На фотографии берется стекло с маркировкой «3457». На фотографиях отображено другое стекло с надписью «3662-15», это другое стекло с надписью. Образец «3463-15» вообще не исследовался. При допросе, который также оглашался, оказалось, что образец, который изображен на фотографии, который взят… Председательствующий: Оглашение какого допроса Вы имеете в виду? Защитник Ширяев Д.С.: Мы оглашали допрос эксперта Фроловой. Председательствующий: Данный протокол допроса оглашался при разрешении вопроса о допустимости данного доказательства в отсутствие присяжных заседателей. Делаю Вам замечание, в своей речи Вы не должны касаться процессуальных вопросов! Уважаемые присяжные заседатели! Прошу не обращать внимание на сказанное защитником. Стороны могут ссылаться только на выводы экспертного заключения. На меня закон возлагает обязанность обеспечить соблюдение уголовно-процессуального закона при рассмотрении дела. Моя задача заключается в том, чтобы не было процессуальных нарушений, чтобы вне зависимости от того, какое решение будет принято присяжными заседателями, оно не было отменено из-за того, что мной не в полной мере были исполнены мои обязанности, в связи с чем я вынуждена останавливать стороны и делать им замечания. Уважаемые присяжные заседатели! Если перед вами были исследованы экспертизы, значит, я проверила их на допустимость и за это несу ответственность. Защитник Ширяев Д.С. продолжает: Хорошо, тогда только по образцам. Мы исследовали экспертизу в присутствии присяжных заседателей, и я обращал внимание. Один образец указан, второй образец указан, третий образец не указан. Что получается? Какие-то вот такие перетасовки. Для чего это всё делается? Чтобы, наверное, нас запутать (защитник Ширяев Д.С. передвигает перед присяжными заседателями одноразовые пластиковые стаканы). Что это напоминает? Игру. Все помнят эту игру. А смысл этой игры помните? Чтобы никогда шарик, который находится внутри этих стаканов, не достался угадывающему. В этом и есть смысл этой игры. И вся эта экспертиза мне напоминает эту игру. У нас большие сомнения по этой экспертизе. Если бы всё было правильно, если все образцы исследовались под теми номерами, которые там были, то и никаких вопросов у нас бы не было. Более того, и нас бы убедили в том, что те ткани, те образцы, которые там исследовались, они исследовались надлежащим образом, и этот ребенок, чьи ткани исследовались, действительно является ребенком Демчук Ольги. Но у нас есть сомнения, поэтом мы и пытаемся донести, сказать, что, может быть, там нужно сделать что-то еще. Теперь ситуация с судебно-медицинской экспертизой. Почему мы говорим про родовую опухоль? Обвинение утверждает, что никак родовая опухоль не могла послужить причиной смерти ребенка. Конечно, не послужила. Но смысл в том, что на том ребенке, который был в роддоме, который осматривали и врачи, и медсестры, не было признаков родовой опухоли. А на трупе, который был в морге, эта родовая опухоль была. И у нас опять сомнения. А тот ли труп был представлен на исследование? Родовую опухоль на голове ребенка не видели ни мать, ни акушер Лемешко, ни неонатологи Садакова и Каташев, ни медсестры, которые заворачивали труп ребенка. Как утверждают специалисты, при ножном предлежании не может возникнуть родовая опухоль. Но, тем не менее, она фиксируется. Теперь о причинах смерти. Я считаю, что основополагающий довод, который должен лежать в основе дела об убийстве – это вывод о причине смерти, который дает нам судебно-медицинская экспертиза. Но что нам дает такая экспертиза? Экспертиза, которая проведена здесь Сбродовым, не дает ответа по причине гнилостного изменения тканей трупа. А что говорит Парилов? При всём уважении к нему, при всех его должностях и званиях, что он делает? Он берет вес ребенка, который был при рождении, и отнимает вес ребенка, который был при взвешивании, при вскрытии. Уважаемые присяжные заседатели! Не надо быть доктором, каким-то Эйнштейном, чтобы провести эту арифметику. Из этого Парилов делает вывод, что ребенок потерял массу тела при жизни. Я задавал ему вопрос с вашим участием: «Ваш вывод основан на том, что была герметичная упаковка или нет?». Он говорит: «Да, этот вывод на основании того, что упаковка была герметичной». Понятно, что вычисления, 8,5% потеря массы тела (за счет потери 9,5% жидкости), т.е. речь идет о 59 гр. Но из показаний свидетеля Гувернат мы знаем, как хранился труп, он пояснял, что в комнате была не просто плюсовая температура, там было жарко. Независимо из-под чего была коробка (из-под памперсов или из-под воды), она в любом случае картонная и допускает испарение. И следы на пеленке допускают это. Вчера государственный обвинитель предупреждала вас о том, что адвокаты будут говорить о несущественных деталях, попытаются запутать вас и т.д. Почему я обращал ваше внимание на опарышей? Если бы коробка, по доводам Парилова, была герметично упакована сразу же поле помещения в неё трупа, то доступа мухам для того, чтобы они отложили туда свои яйца, не было. Однако получается, что доступ мухам был, и там успели появиться из яиц эти опарыши. Значит, был доступ воздуха, значит, коробка не была герметично упакована, иначе мухи туда бы не попали. Следовательно, ребенок был где-то на открытом воздухе, и мухи имели возможность забраться к нему под пеленку и отложить там яйца. Теперь о пелёнке (защитник Ширяев Д.С. демонстрирует присяжным заседателям пелёнку зеленого цвета). Один слой – абсорбирующий, с другой стороны – целлофан. Это не научный эксперимент, а просто для наглядности. Выливаем на пеленку воду, на адсорбирующий слой. 50 гр. – это немного. Примерно столько же жидкости и было на той пеленке, которую мы осматривали в судебном заседании. С обратной стороны пелёнка абсолютно сухая. Для этого она и существует. Государственный обвинитель: Уважаемые присяжные заседатели, прошу обратить внимание, что данную жидкость мы видим с обратной стороны, а на той пеленке, которую мы осматривали с участием присяжных заседателей, ничего не видно. Подсудимый Демчук А.В.: Когда она высохнет, ничего не будет видно. Защитник Ширяев Д.С.: Сейчас пеленка влажная, но в судебном заседании при осмотре вещественных доказательств мы видели сухую пеленку со следами жидкости. И с этой пеленкой будет то же самое, когда она высохнет. Но всем очевидно, что две пеленки насквозь промокнуть не могут. Пятно здесь примерно того же размера, что и на пеленке, в которую был завернут труп младенца. Нам Парилов пояснял, что не брал пеленку во внимание, не исследовал. Но это вещественное доказательство со следами каких-то выделений. Парилов нам говорит, что изменение массы тела только в условиях герметичности, но коробка была негерметично упакована. Получается, что выводы экспертизы были неправильные. У нас так и не установлено, из-за чего умер ребенок. Парилов делает выводы, что ребенка не кормили, не поили, на основании показаний персонала. Мы подвергаем обоснованному сомнению данный довод. Причина смерти ребенка неясна. И тот ли ребенок был вообще? Суд предложит вам вопросы, на которые вы должны дать ответ. Одним из них будет вопрос о том, имели ли место событие, т.е. организация убийства, поиск исполнителей, указания, которые все сотрудники беспрекословно должны исполнять. Я полагаю, что такое событие не доказано. Далее будут поставлены вопросы о том, виновны ли в этом Демчук А.В. и Каташев А.Н. Соответственно, если нет самого события – убийства, то соответственно, нет и виновных. Третий вопрос – это достойны ли наши подзащитные снисхождения. Мы надеемся, что вы примите то решение, которое будет единственно верным, и будет вынесен оправдательный вердикт. Хотел бы также оценить вчерашнее выступление государственного обвинителя. Государственный обвинитель привел свои доводы. Мы, как участники процесса, как юристы, должны выслушать их и корректно возразить. А те доводы, которые государственному обвинителю непонятны, неприятны, например по свидетелю Миненко, то допускаются какие-то некорректные высказывания, замечания в сторону защитников. Это некорректно. Нужно оценивать с точки зрения профессии, юридической специальности. Представитель государственного обвинителя упрекнула нас в том, что мы не можем представить доказательства невиновности. Мы с этого начинали процесс, говоря о том, что мы не обязаны представлять доказательства невиновности. Это обвинение должно доказать вину. Если у них не хватает доказательств вины, то обязанность прокурора – отказаться от обвинения. Конечно, никто по своей воле этого не сделает. Ведь это дело расследовалось Следственным комитетом Республики Алтай, следователями по особо важным делам, уже отрапортовались на всех уровнях, а тут государственный обвинитель возьмет и откажется от обвинения! Завтра тогда вольется в ряды наших коллег – защитников. Государственный обвинитель: Я хочу обратить внимание, что следственный комитет и прокуратура – это две совершенно разные структуры. Защитник вас немного путает. Защитник Ширяев Д.С.: Разные, но взаимозависимые. Уважаемые присяжные заседатели! Мы бы с радостью представили вам доказательства невиновности, если бы у нас были в распоряжении возможности целого государства. Если бы имели возможность прослушивать телефонные разговоры, допрашивать несколько часов фигурантов по делу, свидетелей, если бы в нашем распоряжении были тюрьмы, ИВС, если бы у нас в распоряжении был весь следственный аппарат, мы бы с радостью это сделали. Дело возбуждено фактически по одному эпизоду, два обвиняемых, работают пять следователей практически сутками, по ночам допрашивают Каташева. Более того, мы бы предоставили наши экспертизы. И не надо нас упрекать в том, что мы этого не делаем, потому что, во-первых, у нас нет таких прав, а во-вторых, обходятся с нашими правами не так, как должно быть. Ещё один довод государственного обвинителя, высказанный вчера, что работники «Перинатального центра» ждут вашего вердикта, и если вы вынесете оправдательный вердикт, то они бросятся безнаказанно убивать новорожденных. Вы, конечно, понимаете, что это не так. Понимаете, в жизни каждого человека такая трагедия не часто встречается, а трагедия, когда у главного врача «Перинатального центра» умирает внучка, происходит один раз в стране. К нам уже обращались с Первого канала, из программы «Пусть говорят», просили рассказать эту историю. Такие ситуации не встречаются. Но мы ответили, что не будем рассказывать, так как это может оказать давление на присяжных заседателей. Но анализируя данную ситуацию, нельзя сделать вывод о том, что медицинские работники помчатся убивать детей. Я думаю, что как раз именно это не станет у вас препятствием для вынесения оправдательного вердикта. Демчук А.В. говорил уже, что есть один принцип уголовного судопроизводства, который закреплен в Конституции РФ, в процессуальном законе, что все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом РФ, толкуются в пользу обвиняемого. И следовать этому принципу надо не из-за желания не подвергнуть наказанию преступника, а с целью защиты гражданина от возможного произвола со стороны государства. У нас нет сомнений в невиновности нашего подзащитного. Еще одно некорректное высказывание, которое прозвучало вчера, что Демчук избрал суд присяжных только для того, чтобы обвести вас, уважаемые присяжные заседатели, вокруг пальца. Суд присяжных - это не способ защиты, не попытка подсудимых избежать уголовной ответственности, посчитав заседателей, мягко скажем, наивными. Наличие суда присяжных - это достижение цивилизации. У нас сила государства огромная: следственный аппарат, оперативные сотрудники, полиция, прокуратура, и суд тоже государственный орган, хотя и указано, что суд должен быть беспристрастным, но суд находится в системе государства. Исходя из этого, бывает трудно, потому что чаще всего суд выбирает сторону обвинения. Я уже не говорю о том, что в профессиональные судьи, чаще всего, принимают работников прокуратуры. Но по статистике у нас выносится 99,9% обвинительных приговоров в обычных судах. При всём уважении к судам и к обвинению, не может быть 99,9% обвинительных приговоров, потому что бывают ошибки, бывает что-то неправильное, бывает, что и доказательства приняты с нарушением. По логике, по теории вероятности таких показателей не может быть. И только суд присяжных заседателей выбивается из этой нормы, потому что присяжные – это обычные люди. Они на основании своего опыта, на основании своих познаний, совести решают вопрос, исходя не из профессиональных норм и интересов государства, а исходя из личных убежденности в том, виновен человек или не виновен. Вас, уважаемые присяжные заседатели, обвести вокруг пальца нельзя! И думать о таком, это, наверное, оскорбление вас, прежде всего.
Важная роль государства – не только наказать виновных лиц, но и защитить невиновных. И с этой целью есть и защитники, которые находятся в правоохранительной системе, и суд присяжных. Ваша цель, я полагаю, прежде всего, это защитить невиновных лиц и вынести справедливый вердикт о невиновности нашего подзащитного Демчука Анатолия Владимировича. Спасибо за внимание!